Лучше попробую посимулировать вероятность распространения в популяции однократной нейтральной мутации.
Если Вас это развлекает, то пожалуйста, но вообще-то таких работ множество, начиная со времен становления СТЭ. У Маркова в какой-то из книжек приведены случайные колебания частоты двух селективно равноценных (т. е. нейтральных) аллелей — пока частота одного из них не соприкоснется с осью абсцисс (соответственно другого — с линией "100%").

Может на что-то влиять ?
А как — если в кодируемом белке на том же месте оказывается та же аминокислота, что и до мутации?
Там пытались искать какие-то различия в скорости связывания исходного и мутантного кодонов с соответствующими тРНК. Но быстро выяснилось, что разница если и есть, то меньше ошибки измерения.

А вот распространение единичной нейтральной мутации - маловероятно.
И тем не менее мы имеем кучу примеров, когда она распространяется на весь вид или по крайней мере на всю местную популяцию. В моей любимой истории про розовую светящуюся белочку такая мутация присуща целому роду с тремя видами.

Чаще всего бывает, что способности просто никому не нужны.
Да, это не то что первое условие, а просто conditio sine qua non — чтобы соответствующие способности были востребованы обществом. Есть и другие. Нельзя стать гениальным кинорежиссером, когда кино еще не изобрели. Нельзя стать великим филологом, если у тебя нет доступа даже к начальному образованию. Ну и т. д.

Но это все именно про формирование. А если гений уже сформировался и проявил себя — его гениальность уже не обнулят никакие превратности жизни. Тот же Мендель остался в истории науки фактически автором единственной работы, через несколько лет после ее публикации он в силу ряда причин вообще перестал заниматься наукой. Но остался одним из величайших гениев за всю историю биологии. Четвериков после своей великой статьи прожил еще 33 года, почти все это время активно работал, но не сделал ничего сопоставимого по значению с ТОЙ статьей. Если на то пошло, Дарвин за 22 года, прожитых после выхода "Происхождения видов", сделал много чего важного и интересного — но ничего такого, что можно было бы поставить рядом с идеей естественного отбора. Но его гениальность уже не могла быть поставлена под сомнение ни тогда, ни в 1900-х — 1920-х годах, во время тяжелого кризиса эволюционизма.

Нет, надо подождать.
А чего ждать? И сколько? Менделю воздали должное после смерти — но это скорее исключение, многим так и не воздали, их открытия носят имена совсем других людей. Месмера, слава богу, подзабыли, а вот слава Ганеманна нисколько не увяла.
Не проще ли признать, что общественный успех не может быть мерилом гениальности ни в каком приближении?

Был ли он гением или просто садоводом-любителем, у которого в монастыре много свободного времени - не берусь судить.
Можете поверить мне на слово:
1) свободного времени у него было не так много - он был экономом, правой рукой аббата, и очень добросовестно относился к своим монашеским обязанностям. Потом, когда он стал аббатом, времени на науку и вовсе не осталось.
2) он был гением абсолютно несомненным. И дело было не в том, что он получил определенные численные соотношения (их получали и до него, хотя и не с такой точностью), не в примененном им подходе и методе (хотя они были абсолютно революционными для того времени) и даже не в сформулированных им эмпирических законах. Главное — он понял, как должен быть устроен механизм, чтобы результаты его работы были бы вот такими. Если угодно — по отношению к явлениям наследственности сыграл роль, которая в небесной механике оказалась распределенной между Кеплером и Ньютоном. Это ли не гениальность?

Или не меряем совсем.
Именно это я все время пытаюсь Вам предложить. Если мы не имеем адекватного инструмента для измерения чего-то (и даже не знаем, можно ли это "что-то" в принципе измерить количественно), то не надо применять к этому "чему-то" количественные категории. И уж тем более не надо использовать в качестве количественных оценок этого "чего-то" показатели, которые с ним никак не связаны.